Джангильдин

Один из руководителей Среднеазиатского восстания 1916 года, герой гражданской войны, великий государственный деятель - вот, пожалуй, и все, что можно узнать о Джангильдине из скупых на факты энциклопедий. В Средней Азии и, особенно в Казахстане его имя овеяно легендами, в то время как в Крыму почти никому не известно.

И, тем не менее, судьба этого выдающегося человека связана с Крымом. Об этом красноречиво свидетельствует хотя бы тот факт, что на обессмертившее его восстание он выезжает из... Симферополя. А в 1917 году он возвращается в Симферополь устанавливать власть Советов.

И прежде, чем дать объяснение этому явлению, рассказ о герое нашего очерка, о человеке-легенде - Алиби Джангильдине.

Родился он в 1884 году в ауле Койдагул Тургайского уезда. Семья - бедней некуда. Нетрудно было предсказать дальнейшую судьбу бедняка-кочевника, если бы не встреча юного Алиби с миссионерами. В эти годы в бескрайние степи направились русские священники, которые должны были приобщить "дикий народ'' к истинной вере. Смышленый паренек живо откликался на все новое, изучил грамоту, а дальше и вовсе чудо: его направили на учебу в учительскую семинарию.

Жизнь в большом городе, а Казань тогда была одним из крупнейших городов России, сначала ошеломила, а затем увлекла парня. Он переехал в Москву, где попытался продолжить учебу в духовной академии, но политические события, обрушившиеся на страну, захватили и его. Из академии Алиби исключают, да еще и предают "анафеме". Но это мало беспокоит молодого казаха. Он много занимался самообразованием, работал репортером в газетах.

Начав познавать мир, Алиби уже не мог остановиться. И вот тогда он делает совершенно неожиданное и даже шокирующее объявление в московских и петербургских газетах. Смысл объявления был в том, что он приглашал к себе в компанию людей, желающих вместе с ним пешком обойти... вокруг Земли.

Откликнулись двое: из Петербурга инженер-технолог Полевой и преподаватель Московского коммерческого института Коровин.

В 1908 году они начали кругосветное путешествие. В день приятели проходили по сорок-пятьдесят верст. В селах они читали лекции, в городах устраивали платные вечера.

Уже в Европе Джангильдин освоил фотографическое дело, и оно становится основным источником доходов. Джангильдин фотографировал достопримечательности одних городов, а затем продает фотографии в других. И так по всему маршруту следования.

Пройдены Польша, Австрия, Венгрия... В Будапеште Джангильдину и его товарищам был оказан чудесный прием. На встречу с путешественниками собралась вся интеллигенция города. В центре внимания, конечно, был сам Джангильдин. Дело в том, что в этот период венгерская интеллигенция особенно увлекалась историей происхождения своего народа, который, по их убеждению, пришел за Карпаты из далеких степей. И в Джангильдине они видели собрата.

Эрудиция молодого казаха, его просвещенность создали ему прекрасный имидж. В те годы Россия представлялась Европе страной дикарей и варваров, а потому Джангильдина искренне убеждали... остаться в Венгрии. Как ни удивительно, но остались его русские товарищи. Алиби продолжил путешествие самостоятельно.

Джангильдин пересек Сербию, Болгарию, Турцию, Сирию, Палестину, Египет… Дальше путь шел через Абиссинию, Аравийский полуостров, Месопотамию, Персию, Индию... В Индии Джангильдин подвергся острому приступу болезни, которую может познать только тот, кто когда-либо покидал родные места. Болезнь эта - ностальгия. И неудивительно, что она обрушилась на путешественника именно в Индии; прекрати этот многолетний путь навстречу солнцу, поверни на север, там, за горами, твои родные степи. Как писал потом сам Джангильдин, искушение прекратить путешествие было огромное, и лишь большой силой воли он переборол свое желание идти домой и вновь двинулся на восток.

Индия, Цейлон, Индокитай. Тайвань. Япония и, наконец, Владивосток! В 1912 году (спустя четыре года), пройдя пешком по трем континентам. Джангильдин возвращается в Тургайские степи.

Еще в Турции он купил киноаппарат и снял несколько кинофильмов. В родных степях Джангильдин устроил что-то типа кинопередвижки. Ездил по аулам и стойбищам, показывает кинофильмы о жизни Турции, о других странах Европы.

Новое дело привлекает новых помощников. И одним из них, самым верным, становится Амангельды Иманов, в то время ловкий охотник, прекрасный стрелок, такой же тянущийся к знаниям самородок. У Алиби завязывается дружба с представителями немногочисленной русской интеллигенции, которая жила в Тургае. Чаще всего это были политические ссыльные, и их влияние на формирующееся мировоззрение молодого казаха не могло не сыграть важнейшей роли. Идеи равенства, социальной, справедливости увлекают и Джангильдина, и его нового друга - бесстрашного Амангельды, образ жизни которого все больше напоминал этакого степного Робин Гуда.

А в жизнь Джангильдина неожиданно вошла любовь. Избранницей его сердца стала крымчанка, дочь почетного потомственного гражданина Евпатории Веньямина Туршу - Раиль. Была она выпускницей знаменитых Бестужевских курсов, единственного в те годы высшего учебного заведения для женщин.

Немаловажную роль сыграло и то, что молодая врач тоже была представительницей национальной интеллигенции. И к тому же такого малочисленного и экзотичного народа, как караимы.

И хотя казахский и караимские языки близки, говорили влюбленные между собой на языке Пушкина и Лермонтова. В начале 1915 года Раиль и Джангильдин женятся.

В этот период у Джангильдина возникают сложности с полицией, и, спасаясь от ареста, он вынужден бежать с молодой женой из Тургая. Но не куда-нибудь, а именно в Симферополь.

В Крыму Джангельдин устроился на работу метеорологом в отделение Пулковской обсерватории; успешно сдал экзамен и в дальнейшем работал техником-контролером.

Получив новую работу, Джангильдин сблизился с крымскими революционерами. Вместе со служащим Симферопольской губернской управы Ивановым он выехал в Петроград, где его приняли в партию большевиков, и вновь вернулся в Крым. Оформив, таким образом, свое членство, Джангильдин стал первым казахом - членом этой партии.

А на его родине в это время разворачивались большие события: мировая война, в которую Россия влезла по уши, требовала все нового пушечного мяса. Дать в руки казахам, узбекам, киргизам - оружие было страшно, и тогда их решили использовать хотя бы на тыловых работах, чтобы бросить под огонь высвободившихся русских, украинских солдат. Царское правительство объявило мобилизацию народов Средней Азии для тыловых служб.

Событие это всколыхнуло Среднюю Азию, не оставив никого равнодушным: ни в предгорьях Памира и Тянь-Шаня, ни в бескрайних степях Казахстана, ни в пустынях Туркмении, ни в долинах Узбекистана.

Амангельды Иманов позвал друга в родную степь. И Джангильдин, бросив все дела, поспешил в Тургай и подоспел к самому началу восстания.

Джангильдин оказался во главе этого разрозненного воинства. В Тургайской степи под его началом было уже 20-тысяч воинов. Не хватило оружия. Сами ковали ножи, пики. Готовили порох для берданок, отливали пули. У команды русских солдат захватили пулеметы.

О восстании 1916 года советские историки вспоминать не любят. Не вписывается оно в общую схему "миролюбивой" политики на Востоке, и потому если о нем вспоминают, то пытаются придать исключительно антиправительственный, антицарский характер. Увы, это было национально-освободительное восстание, в котором объединилась вся Средняя Азия, и с оружием в руках против России выступили как баи, так и бедняки.

Почти год продолжалась неравная борьба. Уходили от облав, сами устраивали засады, неожиданно врывались в селения. Но силы были неравны, а гибель или каторга для всех участников восстания - неминуемы. В феврале 1917 года штаб восстания направил Джангильдина в Петроград. Он пришел в Смольный и рассказал об обстановке в Средней Азии. Ему организовали выступление в Государственной думе и Петросовете. Зазвучали слова правды о жизни национальных окраин, призыв прекратить карательные экспедиции.

С мандатами Петросовета "Устанавливать Советскую власть" Джангильдин вернулся на родину. Там его бросили в тюрьму, но расправы удалось избежать, так как его рассказы о виденном настолько поразили карауливших солдат, что они отпустили удивительного заключенного на вес четыре стороны.

Джангильдин вновь вернулся в Петроград, где из рук Свердлова получает направление на партийную работу в Крым. Как указывалось, в основном среди крымских татар.

В Крыму Джангильдин бросается в пучину митингов. Спорит, убеждает. Его можно видеть в Бахчисарайском, Феодосийском, Ялтинском, Евпаторийском уездах.

Известие о захвате власти большевиками и полный штиль в Крыму, где позиции последних были крайне слабы, побудили его ехать в Москву, куда уже переместилась столица. Он встретился с Лениным, и оказалось, что эта встреча не первая. В Европе Ленин был на встрече с путешественником и хорошо ее запомнил, чего Джангильдин не мог сказать в свою очередь, а врать, по-видимому, не захотел.

С мандатом комиссара Тургайской области Джангильдин выехал на родину, где уже вовсю полыхала гражданская война. Он сформировал первые казахские части Красной Армии, сражался с казаками Дутова, чехами, колчаковцами... За свою деятельность в годы гражданской войны он награжден орденом Боевого Красного Знамени, за последующие годы - орденом Ленина.

В Крым Джангильдин больше никогда не приезжал. В 1921 году заразилась тифом и умерла его жена Раиль, а вместе с ней - многие ее родственники. И, тем не менее, Крым стал важным этапом его жизни, а его жизнь - важной вехой в истории Крыма. И вряд ли кто-то кинет камень в эту неординарную личность: ведь он боролся не за репрессии и ГУЛАГи, а за право народов, населявших Российскую империю, собственными руками творить свою историю.

Имя Джангильдина и раньше и теперь пользуется в Казахстане большим уважением. Есть в Тургайской области Джангильдиновский район. Впрочем, если его переименуют - удивляться не придется. Но, тем не менее, в истории Казахстана Алиби Джангильдин останется навсегда!

По книге Е. В. Полякова "Крым. Судьбы народов и людей"